Для Амелии УинстонЗаявка:Заявка:
Хочу: текст
Жанр: романтика, флафф, юмор
Рейтинг: R, слэш
Пэйринг: Сантьяга/Ортега
Дополнительные пожелания: хочу что-нибудь новогоднее. Или рождественское. Или и то, и другое.
Исключения: не хочется излишенго стеба и глума.
Накануне карнавала
Накануне карнавала
Все жители Тайного Города знали, что Цитадель – не то место, куда стоит соваться лишний раз, особенно без достаточно веской причины побеспокоить ее обитателей, славящихся своим скверным нравом и суровостью характера. И только один день в году штаб-квартира темных превращалась в место, куда стремились попасть самые уважаемые обитатели Тайного Города, место, где праздновали и веселились все, не взирая на расовую и семейную принадлежность. В этот день в Цитадели проводили Карнавал Темного Двора.
Празднование это славилось своей утонченностью, изысканностью и, как ни странно, - непринужденностью. Каждый год навы придумывали что-нибудь новое, и никто никогда еще не уходил с Карнавала разочарованным.
И каждый год накануне празднования в Цитадели наступал настоящий хаос.
День не задался с самого утра: пробки на дурных человских дорогах, финансовые отчеты, которые стоило сделать еще вчера, но Бога не успел, потому что был на свидании, испортившееся настроение комиссара, который потребовал выправить отчетность сейчас же, аврал на нижних уровнях в честь наступающего карнавала, и очередной конец света у челов, над которым неостроумно подшучивали репортеры Тиградкома.
К вечеру Ортега успел переписать заново отчет Боги, пока тот пропадал где-то в подвалах, наводя порядок и распугивая пауков, поучаствовать в украшении банкетного зала – заглянул не вовремя спросить, куда могли деться ласвегасы, - выудить бездельников-аналитиков из ресторана, куда им именно сегодня приспичило отправиться праздновать очередную годовщину, выслушать кучу упреков от Тамира, который по дружбе позволял себе иногда ворчать на своих сюзеренов, добиться таки внезапно понадобившегося комиссару прогноза, поругаться с Домингой, проспорить Боге пиццу и отказаться от посещения нового шоу Птиция. В общем, к тому времени, когда за окном совсем стемнело, первый помощник комиссара сидел у себя в кабинете с недопитым кофе, кучей бумаг на столе и совершенно острыми ушами. Бога заглянул было на мгновение, чтобы спросить что-то у приятеля, но тут же исчез, совершенно правильно оценив обстановку.
За окном падал снег, монитор уже ушел в спящий режим, и где-то в коридоре мерно ругались на старонавском гарки, все еще украшавшие Цитадель к завтрашнему празднику. Ортега длинно выдохнул, пытаясь успокоиться, вспомнил, что ему еще надо занести отчеты начальнику финансовой службы, и выругался сам. Словно услышав его, в коридоре мгновенно затихли, и тут же кто-то постучал в дверь.
- Войдите, - обреченно разрешил Ортега, который отлично знал, что стучаться в его кабинет может лишь один единственный нав в Цитадели.
Бесшумно скользнувший внутрь Сантьяга выглядел гораздо более спокойным, чем утром.
- Ты уже закончил? – поинтересовался он, подходя вплотную к столу своего помощника.
- Почти, - коротко сообщил Ортега, который сейчас был слишком зол, чтобы придерживаться формальной вежливости наедине с собственным любовником.
- И что осталось? – легко спросил Сантьяга, обогнув кресло и остановившись где-то за спинкой.
- Занести отчеты Шурге, - мрачно ответил Ортега, уже давно готовый послать к Спящему всех, кроме, разве что, князя.
- Срочные отчеты? – уточнил комиссар.
- Я должен сдать их до полуночи, - ответил Ортега и не сдержался: - Зачем ты спрашиваешь? Ты же знаешь это не хуже меня.
- Просто мне кажется, что ты слишком напряжен, - судя по голосу, Сантьяга сейчас улыбался. – И я хотел поднять тебе настроение.
Ортега даже не удивился: за то время, что они с комиссаром были любовниками, он привык, что порой у его строгого и невозмутимого начальника случаются приступы внезапного легкомысленного веселья, конечно же, только в свободное от работы время. Обычно это бывало забавно, но только не сейчас.
- Мне не надо поднимать настроение, - сообщил Ортега, - мне надо закончить с делами.
- Они подождут, - отмахнулся Сантьяга, - потому что прямо сейчас я хотел показать тебе кое-что.
Ортега снова вздохнул: иногда ему казалось, что они с комиссаром слишком разные, чтобы нормально существовать вместе. Порой ему становилось интересно, а не чувствует ли того же Сантьяга.
Комиссар вздох собеседника расценил совершенно правильно.
- Сейчас, - повторил он уже тверже. – И не вынуждай меня тебе приказывать.
Ортега молча поднялся с кресла и развернулся лицом к любовнику, стараясь погасить бушующее внутри раздражение.
- Пойдем, - улыбнулся Сантьяга, совершенно игнорируя и выразительный взгляд своего помощника, и его острые уши. – Тебе понравится.
И активировал портал.
Ортега, никогда не любивший сюрпризы, шагнул следом.
Вихрь темной энергии доставил их на крышу Цитадели. Здесь было пусто, тихо, и с неба медленно падал снег.
- И что?.. – недоуменно поинтересовался Ортега.
Сантьяга загадочно улыбнулся и шагнул к высокому парапету, огораживавшему крышу:
- Смотри, - кивнул он куда-то вниз.
Ортега послушно подошел ближе.
Внизу, во внутреннем дворе Цитадели, несколько свободных от дежурства гарок с увлечением пускали мыльные пузыри. Пузыри были из фирменного шасского набора, большие и разноцветные, и разлетались по двору игривыми стайками.
- Они их замораживают, - весело сообщил Сантьяга.
- Замораживают?.. – тупо переспросил Ортега, чувствуя, как ему впервые в жизни отказывает его прославленный многозадачный навский разум.
- Ну да, - кивнул Сантьяга, материализуя из воздуха цветную баночку, - вот так.
С этими словами комиссар открыл баночку и старательно дунул в пластиковую петельку, приделанную к крышке. Несколько прозрачных, радужно переливающихся пузырей взлетели в воздух над крышей.
Сантьяга ловко махнул ладонью, поймал один из пузырей обратно на петельку и замер.
Ортега озадаченно наблюдал за его манипуляциями.
Пузырь оставался прозрачным недолго: поверхность его начала покрываться кружевом инея, который поднимался по тонким стенкам извилистыми стрелками, оплетая мыльную пленку.
- Смотри, - негромко шепнул Сантьяга, когда пузырь покрылся инеем до конца, - он замерз.
И гордо предъявил своему помощнику аккуратный сверкающий шарик.
Ортега посмотрел на шарик. Потом – на пластиковую палочку в руке своего начальника. Потом перевел взгляд на его довольное лицо.
- Ты позвал меня сюда, чтобы показать, как замерзает мыльный пузырь? – недоверчиво спросил он.
- Ну да, - губы Сантьяги дрогнули, будто он с трудом удерживал улыбку. – Разве неинтересно?
Ортега промолчал.
- Попробуй, - Сантьяга стряхнул замерзший пузырь в снег и впихнул баночку и крышечку в руки своему помощнику.
- Это глупо, - отказался Ортега.
- Да, это глупо, - согласился Сантьяга совершенно серьезным голосом. – Но с каких пор ты стал таким ярым приверженцем рационализма?
Ортега помолчал мгновение, обдумывая вопрос. А потом вдохнул полную грудь воздуха – холодного, удивительно свежего, - и медленно выдохнул.
Стайка разноцветных пузырей сорвалась с пластиковой петельки и взмыла в воздух.
- Смотри, - кивнул Сантьяга на планирующие на снег пузыри, - сейчас они замерзнут.
Ортега замер, внимательно наблюдая за оседающими пузырями. Один из них лопнул, едва коснувшись снега, но остальные, аккуратно приземлившись, замерли. Не прошло и пары секунд, как первые стрелки инея стали появляться на их радужных стенках.
- Замерзают, - улыбнулся Ортега, подняв голову, и обнаружил, что Сантьяга успел шагнуть вплотную к нему.
- Ну да, - усмехнулся комиссар, не глядя на снег и пузыри.
Ортега поймал его тяжелый, полный тьмы, взгляд, и отбросил уже ненужную совсем баночку с мыльной жидкостью. А потом шагнул вперед – на те полшага, что отделяли его сейчас от любовника, и поцеловал его прямо в иронично улыбающиеся губы.
Это было похоже на щелчок. Словно что-то, зревшее внутри весь вечер, ударило в голову, совершенно отключая мозг. Ортега тихо рыкнул и прикусил губу любовника, чувствуя его язык у себя во рту, забираясь ладонями под плотную ткань пиджака, нетерпеливо теребя жилетку и пуговицы на рубашке. Сантьяга не отставал, оглаживая Ортегу по плечам и спине, вжимаясь в него всем телом, снимая одежду.
Холодный воздух коснулся разгоряченной кожи, заставив обоих тихо выдохнуть – почти в унисон, - а дальше Ортега коротко подсек ноги своего любовника, роняя его в снег и придавливая всем телом.
- Ты заигрался, - сверкнул глазами Сантьяга, ловко выворачиваясь и перекатывая Ортегу на спину.
Ортега только усмехнулся, почувствовав затылком холодный снег.
- И заработался, - сообщил Сантьяга, разводя полы ортегиной рубашки и игриво прихватывая зубами его сосок. Ортега судорожно вздохнул и подался вперед, не переставая гладить Сантьягу везде, докуда только мог дотянуться.
- Ты назвал мыльные пузыри глупостью, - тихо шепнул Сантьяга, подняв голову.
- К Спящему пузыри, - еще тише ответил Ортега, чувствуя, как чужая ладонь привычным движением сжимает его член, и, не сдержавшись, прикусил любовнику ключицу. Кожа у Сантьяги была теплая, терпкая на вкус и пахла знакомым уже одеколоном.
- Действительно, к Спящему пузыри, - успел выдохнуть Сантьяга прямо в губы Ортеге прежде, чем тьма накрыла их обоих.
Каждый день перед Карнавалом в Цитадели Темного Двора внезапно начинался хаос. К вечеру хаос так же внезапно заканчивался, сменяясь почти полной тишиной.
Банкетный зал сверкал праздничным убранством, коридоры блестели начищенными полами, и негромко разговаривали о чем-то своем возвращающиеся с уборки подвалов гарки.
Первый советник записывал на пергамент новый аркан, князь привычно размышлял о судьбах своего народа, а начальник финансовой службы Шурга терпеливо ждал отчета от припозднившегося помощника комиссара.
Во внутреннем дворе было пусто, и мелкий снег тихо падал на ряды искрящихся инеем шариков, похожих на хрустальные игрушки, какими глупые челы любят украшать свою елку.
В Цитадели начиналась ежегодная предпраздничная ночь.